Пересматривая аниме «Макросс» 1982—1983 годов, в седьмой серии можно наткнуться на странную абракадабру.

Инопланетяне-зентреди заманивают героев на Марс, транслируя в эфир с заброшенной космической базы некое текстовое сообщение на английском языке. Крупно и без ЭЛТ-помех:

Помедленнее, мы записываем!

Что-то про плавучих мышей, текст почти кэрролловский; в голове, естественно, возникает Высоцкий: «А вдруг кошкелот на меня нападет, решив по ошибке, что я мышелот?» Указано, что «впервые выпущено в Великобритании в 2000 г. издательством „Андерсен пресс“», даже приведен ISBN, книжный идентификатор. Очевидно, это цитата из книги.

Похожий ISBN существует: 0 905478 50 9. Детская книжка Джона Камерона «Если б мыши летали». На русском языке не выходила. ISBN от первого британского издания 1979 года — оно обнаруживается на AbeBooks.co.uk по символической цене в три фунта стерлингов. В Москву вышлете? Вышлют.

Вжух! В смысле, двадцать четыре дня Почтой России.

Выходные данные практически из марсианской телеграммы: издательство в сериале указали верно, а год выпуска действительно заменили с 1979 на 2000:

А вот и цитируемый отрывок — это склейка двух фрагментов с соседних разворотов книги:

В вольном переводе: «Плавали б мыши, качаясь на гребнях прибоя, играли бы с рыбками у самого берега моря»

«На суше коты как один отмечают: неплохо мормышки добыть было б к чаю»

Очень похоже, что неизвестный аниматор загнал в марсианский передатчик первый подвернувшийся стихотворный английский текст. Просто под рукой оказалась иллюстрированная книжка — и пошла в дело. Вдобавок это, конечно, смахивает на легкий оммаж «Космической одиссее 2001», в которой гибнущий HAL 9000 напевает Daisy Bell (вслед за реальным компьютером IBM 7094).

А что там еще мелькает на экране, кроме цитаты из книжки Камерона?

Саки Хиватари (日渡 早紀) — имя и фамилия вполне реального человека, художницы, автора манги Please Save My Earth. Профессиональную карьеру она начала в 1982 году, в 21-летнем возрасте. Седьмая серия «Макросса» вышла в эфир 21 ноября 1982 года. Получается, аниматор передает привет Хиватари, только вступающей на путь мангаки, и просит ее выложиться на 100% (гамбарэ можно перевести как «держись!», «упорствуй!», «не сдавайся!»).

Последняя деталь трансляции изрядно смахивает на обычный прогноз погоды: температура, влажность, направление ветра. Наверное, это он и есть. На марсианские координаты не похоже.

Надо сказать, что в самом «Макроссе» персонажи направляют корабль к источнику передачи, не пытаясь расшифровать послание (оно на экране-то видно от силы пару секунд). Но в середине 1980-х американцы склеили из «Макросса» и двух других аниме-сериалов «Роботек». А потом «Роботек» вышел на видеокассетах, и западные фанаты, вооруженные кнопкой паузы, взялись ломать головы над смыслом телеграммы про мышей (судя по интернету, до сих пор почти никто не догадался). В 1987-м издательство Del Rey выпустило новеллизацию Robotech: Battle Cry, в которой сцена описана следующим образом:

Автор Джек Маккинни не только не просек, откуда цитируемый отрывок (поленился доехать до библиотеки и отследить ISBN), но даже не смог точно переписать его с экрана.

Слава информационному суперхайвею, торрентам и британским книжным магазинам, позволяющим в 2018-м разобраться с пасхалкой из 1982-го. ■

Компания Reanimedia, под крылом которой основан и существует «Отаку», начала сбор предварительных заказов на лицензионные издания двух аниме-фильмов — «Письмо для Момо» Хироюки Окиуры и «Патэма наоборот» Ясухиро Ёсиуры. Первая картина с большим успехом прошла в программе фестиваля Reanifest, вторую зрители прекрасно встретили в кинотеатрах весной нынешнего года. Оба произведения локализованы собственными силами Reanimedia, и компания причисляет эти работы к числу лучших дубляжей режиссера Александра Фильченко. «Письмо…» выйдет на Blu-ray и DVD в трех вариантах, «Патэма» — в четырех (включая «суперлимитированное» издание с сувенирной подушкой и репликой письма из фильма).

Весной «Отаку» публиковал интервью с режиссером «Патэмы наоборот».

Кроме того, начался сбор предзаказов на русское издание романа Макото Синкая «5 сантиметров в секунду». Перевод Николая Караева долго не мог найти дорогу к читателям, но сейчас трудности позади, и в компании надееются, что книга займет место на полке поклонников режиссера, достойно проявившего себя на писательской стезе.

Это не просто новеллизация: самая крупная часть книги посвящена событиям третьей, самой краткой главки одноименного фильма.

Заказать все упомянутые издания можно в store.otaku.ru, дата выпуска у них общая — 15 февраля 2015 г. ■

Те из нас, кто влюблен в фантастический, грандиозный, сумасшедший в лучшем смысле слова фильм Сатоси Кона «Паприка», ждали появления русского перевода романа Ясутаки Цуцуи с нетерпением. Отдельные рассказы Цуцуи (кое-кто по старой памяти называет его Цуцуем, что неверно — фамилия фантаста пишется иероглифами с чтениями «цуцу» и «и») публиковались на русском еще в советское время, в 2009 году мы имели возможность прочесть его сборник «Сальмонельщики с планеты Порно», одно название которого заставляет вообразить Камисама знает что. К тому же многие слышали, что знаменитую «Девочку, покорившую время» Мамору Хосода снял именно по роману Цуцуи. Правда несколько отличается от распространенной среди анимешников версии: аниме Хосоды представляет собой вольное продолжение одноименного романа Ясутаки Цуцуи 1967 года. В каких взаимоотношениях пребывают эти две «Девочки» — вопрос отдельный.

Если бы Паприка Сатоси Кона прочла роман Ясутаки Цуцуи о себе, она испытала бы смешанные чувства.

Что до двух «Паприк», с ними теперь, к сожалению, всё ясно. К сожалению, потому что если вы ждете от книги буйства воображения, ярких и страшных образов, той же бесконечной живости ума, которую демонстрирует гениальный, без дураков, Сатоси Кон, — не читайте «Паприку» Ясутаки Цуцуи до обеда. Лучше вообще ее не читайте. Ну а если рискнете — будьте готовы к тому, что вместо всего вышеперечисленного столкнетесь с унылым производственно-эротическим романом из жизни психиатрического института, автомобильного завода и полицейского управления на фоне интриг вокруг потенциальных нобелевских лауреатов. И не только столкнетесь, а погрязнете и увязнете на целых 384 страницы. По большому счету книга полезна лишь одним: это лишний повод оценить гениальность покойного Кона, сумевшего на эдаком материале создать, опять же без дураков, шедевр.

История экранизации «Паприки» по-своему интересна: Сатоси Кон рассматривал возможность снять по этому роману аниме еще в 1990-х, но тогда что-то где-то не срослось, а в начале 2000-х сам Ясутака Цуцуи, видимо, потрясенный коновскими Perfect Blue, «Актрисой тысячелетия» и «Однажды в Токио», предложил режиссеру попробовать использовать его самую популярную работу в качестве основы для полнометражного мультфильма. Итогом Цуцуи остался скорее доволен, но, как видно из «фильма о фильме» на полноценных DVD (из российского релиза «Видеосервис» дополнения выбросил), с существенной оговоркой: к книге аниме имеет не самое прямое отношение.

Если честно, стоит порадоваться, что Кон отнесся к первоисточнику без пиетета перед живым классиком японской литературы. Цуцуи, кстати, еще и актер, снявшийся, среди прочего, в фантастическом фильме «Элои! Элои! ламма савахфани?» вместе с такими звездами, как Таданобу Асано и Аой Миядзаки. В аниме «Паприке» фантаст на пару с режиссером озвучивал барменов Кугу и Дзинная. Эти эпизодические герои — прекрасный пример того, как Кон переработал «Паприку» на уровне концепта. В романе Куга и Дзиннай — самые настоящие работники самого настоящего «Радио-клуба», кабачка в токийском злачном районе Роппонги, где время от времени встречаются персонажи. Куга и Дзиннай принимают посильное участие в битве с полезшими из мира снов чудовищами — но как же им далеко до двух барменов из фильма! Точнее, и не барменов вовсе, а виртуальных персонажей сайта «Радио-клуб», которые на поверку оказываются замаскированными под барменов бодхисаттвами; по крайней мере, именно они спасают Паприку от превратившегося в робота Токиды, налетев на него с плакатом «Синай-сасэнай!» («Сам не делаю и другим не позволяю!»), а уж о «том мире», откуда прорываются в нашу явь нездоровые фантазии, эти двое знают куда больше, чем все герои аниме вместе взятые. Книжные Куга и Дзиннай — лишь бледные тени анимешных, увы и увы.

И это касается практически всех героев, даже самой Паприки, она же психиатр Ацуко Тиба. Да, расклад сил в романе похож на тот, что мы видим в фильме, кроме одного только персонажа — полицейского Конакавы: Сатоси Кон объединил в нем сразу двух героев Цуцуи, собственно Тосими Конакаву, главного суперинтенданта Главного полицейского управления, и Тацуо Носэ, одного из директоров автоконцерна, разрабатывающего экологически чистый автомобиль. «Полицейская» часть Конакаве из аниме досталась от его прототипа в книге, а всё, что связано с неудавшейся киношной карьерой, он унаследовал от Носэ. Только у Цуцуи тот и другой описаны вяло, серо, мутно, попросту неинтересно, главное же — тот жемчуг, который Кон с превеликим тщанием отобрал для сценария, запрятан в грудах словесного мусора, повествования о сложносочиненных интригах в автоконцерне, о бюрократии среди высших полицейских чинов, о какой-то, простите, хрени, причем вся эта хрень, разумеется, оказывается совершенно ненужной для развития сюжета.

Судя по «Паприке», Ясутака Цуцуи — великий мастер дисфункциональных описаний. Чтобы совсем уже добить ошарашенного автоконцерном и огорошенного полицейским управлением читателя, писатель сообщает нам, что главный злодей, замдиректора Института клинической психиатрии Сэйдзиро Инуи (в аниме он превратился в парализованного главу совета директоров) был, кроме прочего, приверженцем и высокопоставленным членом «Тайной секты Заксен», которая появилась в Европе в эпоху Реформации и особым образом процвела в начале ХХ века в Вене: «Ученые и люди искусства, обнаружившие в себе склонность к гомосексуальности, присоединяясь к „Тайной секте Заксен“, становились ее ключевыми фигурами и тем самым привносили гомосексуализм в ее религиозные обряды. Меж тем секта сменила название на „Мюнхенский сецессион“ и под вывеской художественного общества продолжала исполнение обрядов, избегая внимания общественности, а также пристального ока ярой противницы однополой любви — Католической церкви… Общество проводило тайные эллинистические обряды, которые в чем-то перекликались с ритуалами Православной церкви, однако молебны сопровождались чувственной музыкой, а к возжигаемым благовониям подмешивали наркотик». Вспоминается классический (но вместе с тем и пародийный) пример другого абсолютного злодея — барон Владимир Харконнен из «Дюны» Фрэнка Герберта: жирный, уродливый, одержимый властолюбием садист-педераст с русским именем и финской фамилией. Однако у Харконнена был достойный во всех смыслах прототип — Ирод Великий…

Ясутака Цуцуи (на переднем плане) и Сатоси Кон во время записи озвучения анимационной «Паприки».

Сатоси Кон оставил Инуи гомосексуалистом, но, слава Небу, убрал и невнятную голубую мафию в виде секты «Заксен» (а то без секты нельзя пристраститься к однополой любви), и реплику Паприки, которая в романе просит Осаная отдать ей похищенный «мини-коллектор Дедал», сокращенно МКД (ту самую машинку, позволяющую сотрудникам института проникать в чужие сны), потому что «МКД — это не игрушка для гомосексуалистов». Как спички детям, так и МКД гомосексуалистам, понимаете ли. Реплика про игрушку в этой книге — одна из самых веселых и чудовищных.

И если с юмором у Цуцуи напряг, то чудовищного в его романе, увы, много. Так, писатель долго, подробно и неизобретательно описывает, кого, извините, йопт психотерапевт (и один из злодеев) Морио Осанай. Человек героического либидо, Осанай влюблен в Ацуко Тибу, но при этом давно является любовником Инуи. В минуты, когда очень хочется, а никого подходящего рядом нет, Осанай йопт медсестру Мисако Ханэмуру. Ну а когда и Ханэмуры отчего-то нет под рукой, Осанай «удовлетворяет себя сам». Далее, Ханэмуру Осанай подкладывал в постель Инуи, который, как мы помним, йопт и Осаная тоже, но ему всё мало. Более того, чтобы реализовать зловещий план Инуи по лишению Ацуко и Токиды нобелевки за изобретение МКД, Осанай вдобавок йопт Химуро, коллегу Токиды. То есть наоборот. «Теперь он жалел, что отдавался этой свинье ради того, чтобы расположить его к себе, но чтобы он предал Токиду, следовало удовлетворять его сексуальные прихоти. Осаная передернуло: всю оставшуюся жизнь он может видеть Химуро в кошмарном сне».

Ладно Осанай (в книге он хочет изнасиловать Ацуко, но не осуществляет задуманного ввиду приступа импотенции; впоследствии Осанай, проникнув в мир снов, пытается взять Паприку силой опять — теперь под видом собаки): сама Паприка в какой-то момент окончательно теряется в мире эротических снов окружающих ее мужчин. «Временами она позволяла себе минуты наслаждения, разделяя ложе с Косаку и Осанаем, порой она оказывалась между Носэ и Конакавой, принимая ласки обоих». И этого в фильме Кона, к счастью, тоже нет. Тема отношений Осаная и Инуи в аниме раскрыта вполне, что до связи Осаная и Химуро, о ней можно постфактум догадаться по одной фразе Паприки. А можно и не догадаться. Может быть, Сатоси Кон оставил эту фразу, чтобы совсем не рвать с оригиналом и не расстраивать Ясутаку Цуцуи.

Есть такое понятие — старческий эротизм; его жертвами пали многие писатели, в том числе даже и фантасты.

Что до сюжета и стиля, книга написана в худших традициях бессмысленно-пафосной фантастики. «Но поздно! Инуи, превратившись в бога Амона, обвивает змеиным хвостом тело бедняги, изрыгая из пасти огонь. Бог Амон. Демон-маркиз. Поскольку этот иезуитский дьявол принял облик Инуи, выглядел он весьма реалистично и внушительно, чтобы напугать Хасимото. Тот вскрикнул. Ему дали понять, что своим поступком он предал учителя, чей взгляд открыто говорил: у Хасимото нет шансов на пощаду — будь то сон или явь, учитель подвергнет его суровой каре, лишив рассудка и самой жизни. Страх сковал Хасимото, и бедняга долго не замечал, что мочится в постель». В итоге вместо роскошного финала аниме мы имеем скучную, аж скулы сводит, битву с явившимся из мира снов «демоном мести, ненависти и разрушения Асмодеем» (то бишь Инуи) и легионами японских кукол метрового роста (в фильме в гигантскую куклу превращается Химуро, совсем сбрендивший на почве эфебофилии; возможно, Кон намеренно сделал Химуро похожим на «отаку-убийцу» Цутому Миядзаки — тему анимешного маньячества режиссер поднимает и в «Агенте паранойи»). Кульминация этого действа имеет место, представьте себе, в Швеции, на церемонии вручения Нобелевской премии; что может быть пошлее?

Так забудем же эту угрюмую книгу как дурной сон — и станем пересматривать аниме: оно лучше оригинала настолько же, насколько пьесы Шекспира лучше забытых хроник, из которых Бард черпал сюжеты, действуя по принципу «он берет свое там, где видит свое». —НК

Papurika, роман Ясутаки Цуцуи. На японском языке впервые вышел в 1993 году. Русское издание: «Эксмо», 2012 г. Переводчик Андрей Замилов. ISBN 978-5-699-56508-5

Дэнни Чу — любитель сплясать в костюме имперского штурмовика, патентованный популяризатор японской массовой культуры и, между прочим, сын знаменитого дизайнера обуви, мультимиллионера Джимми Чу — готовит к выпуску руководство по захвату мира для японских компаний, замаскированное под книжку об отаку разных стран.

Дэнни верит, что зритель верит, что за этим столом можно работать.

По задумке Чу и его соавтора, редактора издательства Ascii Media Works Тосихиро Фукуоки, список контактов поклонников японской культуры, имеющих какое-то влияние в фэнских кругах у себя на родине (в терминологии книги — «представителей», representatives), позволит производителям аниме, манги, видеоигр, джей-попа и сопутствующей параферналии лучше сориентироваться в пристрастиях отаку и завалить рынки пяти континентов своими товарами в строгом соответствии с локальным спросом. Иначе говоря, книжка призвана помочь откалибровать систему таргетинга японских правообладателей, сейчас дающую осечки, — в частности, в США, несмотря на маркетинговый цирк, не шибко успешен «Гандам», а россияне всё никак не полюбят «Дораэмона».

Примерно так информация об участнике будет выглядеть в справочнике.

Потенциальным «представителям» необходимо до 20 июля заполнить подробную анкету на английском языке, по возможности снабдив ее фотографиями. Для тех, кто не планирует стать связующим звеном между дзайбацу и рядовыми анимешниками, но засветиться на страницах книжки тоже не прочь, предусмотрен другой опросник. Можно заполнить оба. Можно ничего не заполнять. Можно разразиться хейт-спичем в адрес золотого мальчика Чу, паразитирующего на чужих увлечениях. Как бы то ни было, перепись агентов влияния выйдет, ляжет на столы в кабинетах Bandai, Kodansha, Sega, Capcom и дальше по списку, и в какой-то момент младший сотрудник отдела колонизации целинных земель Танака настучит имейл Васе «Лунному Воину» Пупкину из села Красные Баррикады с предложением проконсультировать их концерн в части пристрастий отаку Астраханской области. Или нет. —ВК

На вопросы «Отаку» ответил Расселл Д. Джонс — автор романа «На Границе Кольца», в котором московский метрополитен обретает разум, ангелы смерти стирают в прах длинный список достопримечательностей, а готик-лолита Варя Воронцова усваивает ценный жизненный урок.

Это не первая попытка местных литераторов заигрывать с аниме-тематикой (можно вспомнить странный цикл издательства «Азбука»), но точно первая книга, где фигурирует лозунг «Анимешники не тормоза!»

Russell D. Jones
Писатель, критик, копирайтер. Родился в Волгограде, живет и работает в Москве. Аниме увлекся в 2005 году, с тех пор создал и поддерживает целую россыпь сайтов об аспектах японского анимационного искусства. Любимый фильм Хаяо Миядзаки — «Унесенные призраками». Любимые станции метро — «Площадь Революции» и глубокая «Арбатская».

Валерий Корнеев: Еще когда роман был доступен для ознакомления в Сети, к тексту как-то сам собой приклеился ярлык «анимешный». Понятно, что на восприятие читателя влияют иллюстрации в манга-стилистике, но в целом и фабула, и язык книги, кажется, лишены специального аниме-акцента (во всяком случае, обошлось без гигантских роботов и девочек-волшебниц); на городском фэнтези такого плана сделал себе имя тот же Лукьяненко. Когда читатели определяют книгу как «аниме-роман», они, по-вашему, что имеют в виду?

Russell D. Jones: Девочки-волшебницы вообще-то в наличии. То есть девушки-волшебницы. А также контрастные герои, резкие повороты сюжета, характер многих сцен… Аниме — это не только гигантские боевые человекоподобные вперемешку с обычными школьниками: есть определенный подход к построению характеров и к разрешению конфликтов. И попытки сделать синтоизм на отечественном материале, наверное. Ну, а еще анимешник среди героев повлиял.

Практически все действующие лица — в том или ином смысле понаехавшие; наравне с сиротами-старшеклассницами Кольцевая линия метро притягивает преступников и охотников из чужих миров. Иллюстрация Сайрин.

ВК: Ваш герой Кукуня смотрит аниме и мастерит фигурки других персонажей — он, разумеется, по всем признакам анимешник (а то и отаку), но делает ли он анимешным сам текст? Вы чувствуете, что нащупали какую-то особенную тональность, или речь скорее идет о традиционной фантастике с элементом фансервиса для конкретной группы читателей?

RDJ: Вот чего не было в замысле, так это фансервиса. Была установка максимально воздерживаться от однозначно добрых и злых героев. Было стремление к выразительности — к «картинке». И была некая внутренняя свобода — пожалуй, именно это мне больше всего нравится в аниме. Невозможность предсказать дальнейшее, потому что логика не настолько прямая, как принято. И еще действует такой фактор, как непредсказуемость фантазии создателя. Но основная задача была в другом: представить обыденный мир метро чем-то особенным, неожиданным, без привлечения отработанных тем типа «камней с кладбища» или «двухметровых крыс». Одушевленность привычного — вот что хотелось воплотить. Новый ракурс. Если получилось похоже на Лукьяненко — куда деваться! Вероятно, мы с Сергеем Васильевичем черпаем из одного источника, только с разных сторон. За последние шесть лет к его книгам притрагиваться не приходилось. Другое дело — аниме.

ВК: Роман о судьбах приезжих; вы сами перебрались сюда во вполне сознательном возрасте — и на контрасте со станциями Кольцевой подаете город над ними как нечто почти безликое. Даже урбонимы за пределами метрополитеновских возникают ближе к развязке, когда дело доходит до светопреставления, и у вас там такое методичное перечисление, совпадающее с туристическими списками to do: разнести статую Петра, Кремль, Большой театр, ХХС — готово, готово, готово. Надземная Москва сегодня в принципе недостойна теплых чувств?

RDJ: Я обожаю верхнюю Москву — собственно, это была любовь с первого взгляда, когда в 19 лет впервые оказался в городе. Сразу стало понятно, куда мне двигаться после получения диплома.
Но события и герои романа тесно связаны именно с подземным миром, часть персонажей вообще никогда не поднималась наверх. Поэтому и поводов прогуляться по городу почти не было. История о пограничных делах предполагает некую однобокость; пытаться охватить всё — значит жертвовать осмысленностью. Для Деда (центральный персонаж) Москва и остальной мир — то, что он защищает, перенос места действия туда означает поражение.

ВК: Порой достаточно цепочки названий, чтобы объяснить «насмотренному» отаку общую канву и дух произведения. Через какие аниме вы объяснили бы свой роман?

RDJ: «Темнее черного», «Икс», «Эрго Прокси» и, пожалуй, Boogiepop Phantom будут ближе всего. И еще «Тоторо», конечно: то, что вместа леса нас окружает город, ничего по сути не меняет. Главное, уметь смотреть — и не бояться увиденного.

Сам томик проиллюстрирован достаточно скупо, зато в интернете доступна галерея рисунков и манга художницы meissdes о первой встрече Кукуни, Деда и Златы.

ВК: Графика в книге и глава-приквел с комиксом на сайте здорово способствуют восприятию истории. В отличие, скажем, от японцев, где вселенную литературного произведения обычно иллюстрирует один художник, вы сразу привлекли к оформлению целую группу авторов. И та самая «картинка» получилась ощутимо раздерганной стилистически — как в антологиях вроде Batman: Gotham Knight, когда знакомый всем герой терпит метаморфозы в руках разных художников. С вашими персонажами читатель только знакомится. Не боитесь так размывать их облик?

RDJ: Тут надо пояснить: проект «На Границе Кольца» был для меня большим путешествием в мир русскоязычных художников и комиксистов. Чтобы понять, что Сайрин подходит лучше всех, следовало понять, кто такие эти «все». Манга Алины Ерофеевой далеко не сразу стала тем, что она есть — во многом это связано с тем, что мне приходилось банально учиться общению с художниками и пониманию того, что это за тип, и какие градации внутри этого типа. Причем каждая иллюстрация, за исключением редких случаев фанарта, оплачивалась из моего кармана. Похоронить нарисованное из опасений, что читатели запутаются, просто духу не хватило.
Кстати, они не были созданы одновременно. Первая иллюстрация была закончена в марте 2011 года (а заказана в декабре 2010-го), последняя — в начале текущего года. Растянутый во времени процесс, который очень многое мне дал, и по опыту, и по знакомствам с разными замечательными людьми. Для новой книжки буду действовать иначе.

ВК: Новой книжки в этом же сеттинге? Вселенная «Границы» будет расширяться?

RDJ: Планы поработать над продолжением «Границы» у меня есть, но я в этом отношении «слон» и вынашивать идею буду долго.
Новая книга — цикл научно-фантастических и социально-фантастических повестей о будущем, в котором хотелось бы жить. То есть не утопия, не антиутопия, не космоопера и не постапокалипсис, а что-то вроде того, что братья Стругацкие сделали в повести «Полдень, XXII век», только более сконцентрированно по героям и территории. Очень много мыслей и идей накопилось о том, каким могло бы быть это лучшее будущее, а художественная форма позволяет реализовать всё в наилучшем виде. Вот и реализую понемногу.
Предвосхищая возможный вопрос: понятия не имею, насколько повлияет мое пристрастие к аниме. Как и в «Границе», здесь решаются вполне определеные художественные задачи. Аниме — всё-таки скорее метод. «Как», а не «про что».

«На Границе Кольца», Russell D. Jones. Мистико-фантастический роман, издательство «Комильфо», 2012 г. 456 стр. ISBN 978-5-91339-181-0