На вопросы «Отаку» ответил Расселл Д. Джонс — автор романа «На Границе Кольца», в котором московский метрополитен обретает разум, ангелы смерти стирают в прах длинный список достопримечательностей, а готик-лолита Варя Воронцова усваивает ценный жизненный урок.

Это не первая попытка местных литераторов заигрывать с аниме-тематикой (можно вспомнить странный цикл издательства «Азбука»), но точно первая книга, где фигурирует лозунг «Анимешники не тормоза!»

Russell D. Jones
Писатель, критик, копирайтер. Родился в Волгограде, живет и работает в Москве. Аниме увлекся в 2005 году, с тех пор создал и поддерживает целую россыпь сайтов об аспектах японского анимационного искусства. Любимый фильм Хаяо Миядзаки — «Унесенные призраками». Любимые станции метро — «Площадь Революции» и глубокая «Арбатская».

Валерий Корнеев: Еще когда роман был доступен для ознакомления в Сети, к тексту как-то сам собой приклеился ярлык «анимешный». Понятно, что на восприятие читателя влияют иллюстрации в манга-стилистике, но в целом и фабула, и язык книги, кажется, лишены специального аниме-акцента (во всяком случае, обошлось без гигантских роботов и девочек-волшебниц); на городском фэнтези такого плана сделал себе имя тот же Лукьяненко. Когда читатели определяют книгу как «аниме-роман», они, по-вашему, что имеют в виду?

Russell D. Jones: Девочки-волшебницы вообще-то в наличии. То есть девушки-волшебницы. А также контрастные герои, резкие повороты сюжета, характер многих сцен… Аниме — это не только гигантские боевые человекоподобные вперемешку с обычными школьниками: есть определенный подход к построению характеров и к разрешению конфликтов. И попытки сделать синтоизм на отечественном материале, наверное. Ну, а еще анимешник среди героев повлиял.

Практически все действующие лица — в том или ином смысле понаехавшие; наравне с сиротами-старшеклассницами Кольцевая линия метро притягивает преступников и охотников из чужих миров. Иллюстрация Сайрин.

ВК: Ваш герой Кукуня смотрит аниме и мастерит фигурки других персонажей — он, разумеется, по всем признакам анимешник (а то и отаку), но делает ли он анимешным сам текст? Вы чувствуете, что нащупали какую-то особенную тональность, или речь скорее идет о традиционной фантастике с элементом фансервиса для конкретной группы читателей?

RDJ: Вот чего не было в замысле, так это фансервиса. Была установка максимально воздерживаться от однозначно добрых и злых героев. Было стремление к выразительности — к «картинке». И была некая внутренняя свобода — пожалуй, именно это мне больше всего нравится в аниме. Невозможность предсказать дальнейшее, потому что логика не настолько прямая, как принято. И еще действует такой фактор, как непредсказуемость фантазии создателя. Но основная задача была в другом: представить обыденный мир метро чем-то особенным, неожиданным, без привлечения отработанных тем типа «камней с кладбища» или «двухметровых крыс». Одушевленность привычного — вот что хотелось воплотить. Новый ракурс. Если получилось похоже на Лукьяненко — куда деваться! Вероятно, мы с Сергеем Васильевичем черпаем из одного источника, только с разных сторон. За последние шесть лет к его книгам притрагиваться не приходилось. Другое дело — аниме.

ВК: Роман о судьбах приезжих; вы сами перебрались сюда во вполне сознательном возрасте — и на контрасте со станциями Кольцевой подаете город над ними как нечто почти безликое. Даже урбонимы за пределами метрополитеновских возникают ближе к развязке, когда дело доходит до светопреставления, и у вас там такое методичное перечисление, совпадающее с туристическими списками to do: разнести статую Петра, Кремль, Большой театр, ХХС — готово, готово, готово. Надземная Москва сегодня в принципе недостойна теплых чувств?

RDJ: Я обожаю верхнюю Москву — собственно, это была любовь с первого взгляда, когда в 19 лет впервые оказался в городе. Сразу стало понятно, куда мне двигаться после получения диплома.
Но события и герои романа тесно связаны именно с подземным миром, часть персонажей вообще никогда не поднималась наверх. Поэтому и поводов прогуляться по городу почти не было. История о пограничных делах предполагает некую однобокость; пытаться охватить всё — значит жертвовать осмысленностью. Для Деда (центральный персонаж) Москва и остальной мир — то, что он защищает, перенос места действия туда означает поражение.

ВК: Порой достаточно цепочки названий, чтобы объяснить «насмотренному» отаку общую канву и дух произведения. Через какие аниме вы объяснили бы свой роман?

RDJ: «Темнее черного», «Икс», «Эрго Прокси» и, пожалуй, Boogiepop Phantom будут ближе всего. И еще «Тоторо», конечно: то, что вместа леса нас окружает город, ничего по сути не меняет. Главное, уметь смотреть — и не бояться увиденного.

Сам томик проиллюстрирован достаточно скупо, зато в интернете доступна галерея рисунков и манга художницы meissdes о первой встрече Кукуни, Деда и Златы.

ВК: Графика в книге и глава-приквел с комиксом на сайте здорово способствуют восприятию истории. В отличие, скажем, от японцев, где вселенную литературного произведения обычно иллюстрирует один художник, вы сразу привлекли к оформлению целую группу авторов. И та самая «картинка» получилась ощутимо раздерганной стилистически — как в антологиях вроде Batman: Gotham Knight, когда знакомый всем герой терпит метаморфозы в руках разных художников. С вашими персонажами читатель только знакомится. Не боитесь так размывать их облик?

RDJ: Тут надо пояснить: проект «На Границе Кольца» был для меня большим путешествием в мир русскоязычных художников и комиксистов. Чтобы понять, что Сайрин подходит лучше всех, следовало понять, кто такие эти «все». Манга Алины Ерофеевой далеко не сразу стала тем, что она есть — во многом это связано с тем, что мне приходилось банально учиться общению с художниками и пониманию того, что это за тип, и какие градации внутри этого типа. Причем каждая иллюстрация, за исключением редких случаев фанарта, оплачивалась из моего кармана. Похоронить нарисованное из опасений, что читатели запутаются, просто духу не хватило.
Кстати, они не были созданы одновременно. Первая иллюстрация была закончена в марте 2011 года (а заказана в декабре 2010-го), последняя — в начале текущего года. Растянутый во времени процесс, который очень многое мне дал, и по опыту, и по знакомствам с разными замечательными людьми. Для новой книжки буду действовать иначе.

ВК: Новой книжки в этом же сеттинге? Вселенная «Границы» будет расширяться?

RDJ: Планы поработать над продолжением «Границы» у меня есть, но я в этом отношении «слон» и вынашивать идею буду долго.
Новая книга — цикл научно-фантастических и социально-фантастических повестей о будущем, в котором хотелось бы жить. То есть не утопия, не антиутопия, не космоопера и не постапокалипсис, а что-то вроде того, что братья Стругацкие сделали в повести «Полдень, XXII век», только более сконцентрированно по героям и территории. Очень много мыслей и идей накопилось о том, каким могло бы быть это лучшее будущее, а художественная форма позволяет реализовать всё в наилучшем виде. Вот и реализую понемногу.
Предвосхищая возможный вопрос: понятия не имею, насколько повлияет мое пристрастие к аниме. Как и в «Границе», здесь решаются вполне определеные художественные задачи. Аниме — всё-таки скорее метод. «Как», а не «про что».

«На Границе Кольца», Russell D. Jones. Мистико-фантастический роман, издательство «Комильфо», 2012 г. 456 стр. ISBN 978-5-91339-181-0

Николай Караев работает переводчиком: он глядит в тексты до тех пор, пока тексты не начинают глядеть в него. Время от времени переживаний набирается на колонку для «Отаку».

Как известно любому образованному японцу, великий Конфуций, на философии которого покоится по сю пору восточная цивилизация, придавал совершенно исключительное значение музыке. Недаром Учитель сказал: «Начни свое совершенствование с „Книги песен“, осуществляй становление при помощи „Записей ритуала“ и заверши свое становление „Книгой музыки“» («Лунь юй», 8-8, пер. А. С. Мартынова). Любая музыка священна, что находит свое отражение и в языке.

У японцев, чтоб вы знали, есть семь слов со значением «серенада» — притом что самих серенад в Японии не пели отродясь. Пять из семи слов — это попытка передать средствами японского языка, то бишь слоговой азбукой, вариации «серенады» на разных европейских языках, будь то диалекты немецкого нормативное сэрэна:дэ и менее нормативное дзэрэна:дэ; напомню, что знак «:» ставится после долгой гласной), французский язык (сэрэна:до), итальянский (сэрэна:, от serenata) и английский (сэрэнэйдо). Кроме того, есть два японских слова, которые на деле никакие не японские, а совсем даже китайские: 夜曲, якёку (кит. ецюй), и 小夜曲, саёкёку (кит. сяоецюй). Уже по этому разнообразию серенад, которое и не снилось сирому и пидструковатому русскому языку, можно уяснить, как сильно японцы любят классическую европейскую музыку. Слушают они её если не с самого детства, то со школы-то всяко.

В частности, Канаэ Сумида, героиня аниме и романа Макото Синкая «5 сантиметров в секунду», слышит на переменке, как где-то далеко играет моцартовская серенада № 13 соль-мажор, более известная как «Маленькая ночная серенада». «Я знаю, что это за мелодия, — говорит Канаэ самой себе. — Серенада Моцарта. Ее исполнял на концерте оркестр класса, где я училась, когда перешла в среднюю школу, я играла в том оркестре на мелодической гармонике. Мне очень нравилось дуть в трубку, нажимать при этом на клавиши и самостоятельно извлекать из инструмента звуки. В то время Тоно в моей жизни еще не было. И серфингом я тогда не занималась. Если оглянуться назад, как же просто мне тогда жилось…» Тоно — это, конечно, Такаки Тоно, главный герой «5 сантиметров», в которого Канаэ влюбилась по уши.

Поток сознания Канаэ, как это бывает у девочек её возраста, бежит по руслам вольных ассоциаций — и тут переводчик начинает ощущать, что он реально попал. Очень редко, но бывает так, что какое-то ключевое место в тексте прямому переводу не поддается, потому что автор использует игру слов, по каким-то причинам невозможную в русском языке, а подобрать аналогичную нельзя, не разрушив к свиньям всю конструкцию. У великого Жака Превера есть стихотворение L’accent grave, «Тяжелое ударение», которое вертится вокруг шекспировского вопроса «быть или не быть», переведенного на французский: être ou ne pas être. Проблема в том, что если добавить к слову ou, «или», то самое тяжелое ударение, то есть наклонную черточку, получится où — «где», и фраза сразу превратится в «быть [там], где не быть», о чём и стихи. Что делать переводчику, если он ограничен с одной стороны Шекспиром, а с другой — специфически французской игрой слов? (Ответ: не заморачиваться. В том числе переводом. Всё равно ничего конгениального Преверу по-русски не придумаешь.)

Возвращаясь к нашей Канаэ (которая, кстати, называет серенаду «французским» заимствованием сэрэна:до, хотя Моцарт был вовсе не французом, а австрияком): セレナードは小さな夜の曲と書く。さよきょく、小夜曲。小さな夜ってなんだろう, — думает героиня. Сэрэна:до-ва тиисана ёру-но кёку-то каку. Саёкёку, САЁКЁКУ. Тиисана ёруттэ нан даро:? Дословно: «Серенада записывается как маленькая ночная мелодия. Саёкёку, МАЛЕНЬКИЙ-НОЧЬ-МЕЛОДИЯ. Что такое „маленькая ночь“?..»

Это, конечно, не полный Превер, но всё равно задача на две и более трубок. Я не зря привел отрывок в том числе японскими знаками — хорошо видно, как Канаэ сначала собирает слово саёкёку из составных частей, иероглифов «маленький», «вечер/ночь» и «мелодия», а потом раскладывает его на элементы заново. Прилагательное тиисана превращается в знак с чтением са, слово ёру — в знак с чтением ё, кёку остается самим собой. По-русски такого графического эффекта не добиться, как ни крути. Но это меньшая беда.

Хуже, что по-японски саёкёку — это, как несложно догадаться, не только «серенада», но еще и прямой перевод на китайско-японский названия той самой «Маленькой ночной серенады» Моцарта, которая в оригинале именуется Eine kleine Nachtmusik — дословно «Маленькая ночная музыка». (Этимология слова «серенада» неясна — оно образовано то ли от sera, «вечер», то ли от sereno, «тихий», — но в немецком это именно «ночная музыка», и выходит, что русское словосочетание «ночная серенада» явно избыточно: серенада — и так музыка ночи, к чему тут повтор для особо одаренных?) Когда Канаэ думает про саёкёку, японец видит тут и серенаду вообще, и конкретную моцартовскую «айне кляйне нахтмузик», и передать этот момент тоже сложновато.

Но самый цимес начинается дальше, когда героиня пускается в рассуждения про иероглифы «маленький» и «вечерний/ночной» — и делает финт ушами (автор, Макото Синкай, в своем праве — он имитирует мысли глуповатой школьницы): речь внезапно уже не о «маленькой ночной мелодии», а о «мелодии маленькой ночи»! А всё потому, что когда слово пишется тремя иероглифами, связи этих иероглифов друг с другом не слишком очевидны. В сочетании МАЛЕНЬКИЙ-НОЧЬ-МЕЛОДИЯ первый знак может относиться и к «ночи», и к «мелодии». С точки зрения носителя языка, не ведающего о точном смысле знакосочетания, эти толкования вполне равноправны, и не стоит удивляться, что в голове у Канаэ услышанная серенада плавно перетекает в «маленькую ночь», то есть примерно «тихий вечер» (знак 夜 обозначает и то, и другое, что опять-таки бесит переводчика, потому что сочинение Моцарта по-русски «Маленькой вечерней серенадой» не назовешь никак), а что вообще называют «тихими вечерами»? Не такие ли это вечера, размышляет Канаэ, как тот, когда Тоно проводил меня до дома?..

Ах, если б знали вы, самураи восходящего солнца, как дорого обходятся переводчикам эти ваши тихие вечера! Хочется ведь перевести как можно точнее — а как начнешь распутывать смыслы, так и запутаешься вконец. Пойдут свои ассоциации, вспомнишь Бродского, гениально (и равно непереводимо) обыгравшего название моцартовской музыки в одном из сонетов к Марии Стюарт: «И входит айне кляйне нахт мужик…» А на дворе, пока ты с упорством филологического маньяка изучал вопрос, наступила уже такая тихая ночь, что пора плюнуть на все, плюхнуться в кровать безо всяких серенад — и назавтра выдать примерно следующее:

Японское слово «серенада» пишется иероглифами «маленький», «ночь» и «мелодия». Получается «маленькая ночная мелодия». Наверное, серенады играли тихими уютными ночами, такими же, как та ночь, когда Тоно проводил меня до дома. Эту серенаду передают как будто для нас.

Какое счастье, что я равнодушен к Моцарту. Люблю Вивальди. Блинский блин с нами! —НК

Русскоязычное издание повести Макото Синкая «5 сантиметров в секунду» в переводе Николая Караева готовится компанией Reanimedia.

Редакторы «Отаку» и примкнувший к ним Алекс Лапшин обсуждают текущие события, а также беседуют с гостем Марией Крутовой, автором сайта «Мангавест», о ситуации с мангой, точнее даже — с мангаподобными комиксами в мире и в России.

Хэштег программы в твиттере — #радиотаку. С его помощью удобно задавать вопросы ведущим или обсуждать выпуски.

Вы можете скачать подкаст в виде mp3-файла.

Содержание:

00:50 Забытое в прошлом выпуске: AKB0048.
06:27 Что мы еще смотрели: Colorful, Mouretsu Pirates, Bari Bari Densetsu, Cosmic Fantasy, Goshogun: The Time Étranger.
30:56 Вопросы из твиттера: как нам Акиюки Симбо и где интервью Еситоси АБэ.
37:40 Антракт.
37:55 Гость — Мария Крутова. Коллапс манги — что именно происходит в Штатах, Германии, Франции?
47:40 Ситуация с мангой в России. Терпит бедствие издательство АСТ, «Эксмо» разошлось с «Комикс-Артом», замолчала «Палма Пресс» — наш кризис круче зарубежных.
49:40 Сходство и отличия между мангаобразными комиксами российских авторов, западной OEL-продукцией и мангой как таковой. «Ника», «Скунс и Оцелот» Богдана и Хатчетта, альманахи MNG и «РуМанга», «Хвостатое чудо», «Таинство Мнемы», «Сунсний Мур».
55:20 За кем из русскоязычных авторов следить. Дуэт meissdes и noi-albinoi («Яман-Тау», «Для блаженных и юродивых», «Ни берега ни дна»), Akeema (Scary Masquer, «Вася не гей»), Meethos (Sanguis), Sideburn004, Lemon5ky, Александр Еремин («Хакер»).
1:01:20 Еще немного о сходствах и разнице: тематика, зацикливание на Японии. Peepo Choo.
1:06:30 Российские издательства манги: кто остался?
1:10:36 Советы начинающим авторам манги. Что читать? Харуно Нагатомо, «Манга! Японское руководство по рисованию»; серия How to Draw Manga; Роберт Макки, «История на миллион долларов»; Александр Митта «Кино между адом и раем».
1:28:00 Самиздат в Сети.
1:37:35 Что будет дальше с мангой в России: оптимистический прогноз.
1:42:15 Блиц-опрос из твиттера. Ранобэ в России, Pluto Наоки Урасавы, Kaguyahime Рэйко Симидзу.
1:46:30 И про яой.

В качестве музыкального сопровождения использованы композиции みなこ и Autumn is Calling группы Teleidofusion.

Первые восемь минут полнометражного аниме Blood-C: The Last Dark показывают на страничке кинопремьер Yahoo! Japan — и электризующий эпизод в метро заставляет вспомнить не сериал, из которого формально растет картина, а более раннюю ленту Blood: The Last Vampire (2000).

За двенадцать лет Сая изменилась главным образом внешне.

Опять смертоубийство в несущейся электричке, та же игра света и тени (но теперь в вагонах битком — час-пик, паника), отпущенная на волю камера и фирменная отточенная анимация студии Production I.G. Только охотница на вампиров Сая выглядит иначе, более мультяшно — художницы из арт-группы CLAMP перекроили ее облик на свой вкус. Сам фильм в японском прокате начиная с ближайшей субботы, в России его, очевидно, удастся оценить не раньше осени—зимы, когда состоится японский, опять-таки, релиз на дисках.

И бывают же совпадения: другая новость тоже касается оборотней в подземке. Правило «ни единой недели без упоминаний о Расселле Д. Джонсе» пока работает: у заслуженного сайтостроителя, одного из наиболее вменяемых рецензентов сайта World Art и бывшего колумниста «АнимеГида» в издательстве «Комильфо» вышел намедни целый фантастический роман. Называется «На Границе Кольца»; под обложкой с юнцом, зависшим на потолке вестибюля метро «Комсомольская», — 450 страниц «городского фэнтези» на стыке Лукьяненко с Глуховским: маги и оборотни в Москве, порталы в иные миры, изнанка Кольцевой линии метро, кровь, любовь, долг, хитрость, коварство, самопожертвование и много угловатых слов вроде «Гьершаза» и «Траквештрерия» — нормальная, то есть, основа для аниме серий на тринадцать, если не двадцать шесть.

Автор дополнил книгу онлайновой главкой-предысторией одного из персонажей, которую частично проиллюстрировала Алина Ерофеева (meissdes), финалистка недавней «КомМиссии». Результат можно наблюдать на сайте романа, и не исключено, что это самый удачный русскоязычный комикс последних месяцев. —ВК

Обычный японский школьник Камияма с детства обожает отрывать куклам руки, ноги и головы. Обычная японская школьница Морино обладает печальным свойством: если поблизости от нее оказывается маньяк, а это происходит сплошь и рядом, она непременно попадется в его сети. Морино жива лишь потому, что ее дружок Камияма, грезящий о том, как однажды он сотворит с готичной девушкой что-нибудь эдакое, заткнет за пояс любого маньяка…

Морино притягивает к себе маньяков («как будто испускает особые феромоны или что-то в этом духе»), включая главгероя.

Мы окружены. Маньяки таятся повсюду, даже не слишком маскируясь под нормальных граждан. Школьный учитель отрезает кому ни попадя руки и лапы, складирует отрезанное в холодильнике и активно с этими частями тела общается. В забегаловке, где подают собу, можно запросто найти дневник серийного убийцы с подробным описанием его очень, очень жутких деяний. Человек, копающийся в своем саду, превращается временами в садиста-огородника, живьем хоронящего попавших под руку несчастных («Зачем? Просто мне снова захотелось похоронить заживо дорогого мне человека…»). И так далее.

Нормальных людей в мире «Гота» — большой дефицит. Кто не маньяк, тот жертва, кто не убивает, тот любит ходить в одежде убитых, мечтает что-нибудь кому-нибудь отрезать, прикидывается мертвым, обвалявшись в мясном соусе, играет в повешенных, страдает еще от какой-нибудь дури, — а заканчивается всё убиением в ближайшем подвале японского коллеги незабвенного сантехника Потапова. Поскреби любого «розовощекого жизнерадостного одноклассника» — и обнаружишь под осклабившейся личной самого настоящего гота, опасного угрюмца, у которого и школьная форма не абы какая, а «цвета воронова крыла», и розовые шрамы на белом запястье, и в мозгах сплошняком «бесчувственность и отсутствие интереса к окружающим» в компании с «притяжением сокрытой в людях тьмы», и самоидентификация вроде «мы любим убийства и пытки, любим стоять на мертвенной, ледяной, но такой восхитительной грани безумия», и коллекция колюще-режущих предметов, издающих милые готическому сердцу звуки ХРЯСЬ КЛАЦ ЖАХ. Как в том бородатом анекдоте: что такое «зимой и летом одним цветом»? Ну — вы поняли, да? КРОВИЩЩЩА.

Наверное, от таких комиксов есть своя профилактическая польза, да и адреналинозависимым людям они должны нравиться. Вот и у моего экземпляра корешок уже рассыпается — видимо, кто-то так зачитался, что выгнул книжку дугой. Немудрено: у впечатлительного человека вопль учителя химии «Куда ты дела мои руки?! Говори!» может застрять в ушах надолго. В общем, глядя в «Гота», будьте осторожны. Нервным детям не рекомендуется до самой старости. —НК

Если бы дело происходило в романе Крапивина, герои обнаружили бы как максимум нехороший говорящий манекен. Увы, дело происходит в страшной, страшной манге…

Goth / Gosu, однотомная манга Кэнди Оива (графика) и Оцуити (текст), 2003 г. В 2010 году выпущена в России издательством «Фабрика комиксов». По роману Оцуити «Гот» (2002). По мотивам романа и манги снят фильм (2008 г., реж. Гэн Такахаси).