«Я понимал — идеи витают в воздухе, и скоро это может прийти в голову кому-нибудь еще». Ясухиро Ёсиура — о параллельных мирах, силе притяжения и желании упасть в небо

Японская анимационная отрасль позволяет одаренным авторам быстро продвинуться из независимых одиночек в «настоящие» режиссеры — были бы желание и талант. Но за последние 10—15 лет этот путь преодолели только двое: воспевший романтику повседневности Макото Синкай и мастер камерной гуманистической фантастики Ясухиро Ёсиура. Это не значит, что в Японии перевелись целеустремленные самоучки, просто большинству из них (как, например, молодой звезде инди-аниме Хироясу Исиде) комфортнее работать с малой мультипликационной формой, чем в крупных кинотеатральных проектах, где состав творческой группы идет на десятки человек. Тем радостнее и за Синкая, и — теперь уже — за Ёсиуру, выдержавших испытание ростом. «Отаку» публикует интервью режиссера, чей полнометражный фильм «Патэма наоборот» выйдет в российский прокат 27 марта.

Ясухиро Ёсиура
33 года. Художник, аниматор, сценарист, режиссер, основатель студии Rikka. Выпускник факультета дизайна Университета Кюсю, короткометражную анимацию рисует с 2000 года. Примечательные работы — «Бледный кокон» (2006) и «Время Евы» (2009). Для фильма «Евангелион 2.0» (2009) спроектировал одну из локаций, аквариумный комплекс. С 2011 года был занят над собственным кинопроектом «Патэма наоборот». Лауреат более чем десятка отраслевых премий, среди которых приз 14-го конкурса DoGA CG Anime (2002), премия «За выдающееся аниме» на Токийской международной анимационной ярмарке (2003) и приз фестиваля Sapporo Short Fest (2006) за лучший сценарий.

— У вас в фильме всевозможные силы тянут главных героев в разные стороны, пытаются эту пару разъять, изолировать друг от друга. Откуда такая центральная идея?

— Откуда-то из детства — я много думал о таком. Разглядывал небо и представлял себе, что смотрю вниз, на море облаков. У нас в Японии есть выражение «падаю в небо» (вместо «почва уходит из-под ног» — прим. ред.) — именно это я и воображал, добиваясь ощущения, будто и в самом деле проваливаюсь в небеса.

— Не так давно вышла пара фильмов, задуманных похожим образом, тоже о соприкасающихся, но вместе тем разделенных мирах — «Элизиум: Рай не на земле» и «Параллельные миры». Почему, на ваш взгляд, концепция симбиоза запретных территорий так привлекает сегодня кинематографистов?

— Честно говоря, я был поражен, когда впервые услышал об этих проектах! Их снимали, когда работа над «Патэмой» уже шла — но посмотреть их я тогда, естественно, не мог. В самом начале, когда меня посетила идея «Патэмы», мне казалось, что в природе не существует ничего даже отдаленно похожего, но я понимал — идеи витают в воздухе, и скоро это может прийти в голову кому-нибудь еще. Чувствовал, что надо спешить с запуском!
Изначальная задумка была такой: однажды мир переворачивается, спастись удается лишь тем, кого катаклизм застал внутри зданий. И вот эти люди пытаются как-то адаптироваться, выжить в новых условиях. Но ключевой темой был не просто перевернутый мир — всё должно было вертеться вокруг девочки, героини из верхнего мира.

— Крепко схватившиеся друг за друга дети, которые зависли в пустоте между небом и землей — сильный визуальный образ, развитый в самом фильме. Вы начали с этой иллюстрации и выстраивали историю вокруг нее?

— Сначала я планировал снимать что-то вроде фильма-катастрофы с трансформирующимся на глазах миром, показать борьбу его обитателей за жизнь. Но такой подход требовал бюджета голливудских пропорций, поэтому я решил сфокусировать внимание на одном действующем лице, на главной героине. Тогда и появился набросок, который лег в основу постера фильма. Это история любви; персонажи в буквальном смысле должны держаться друг за друга, чтобы выжить.

— Кажется, «Патэма наоборот» создавалась для широкой аудитории. Вы ориентировались не только на поклонников аниме, правда?

— Конечно, мне хотелось, чтобы фильм понравился семьям, влюбленным парам, не только анимешникам. Образы героев, цветовое решение — всё придумывалось с мыслью о массовом зрителе. Допустим, люди отправились в кино на какой-то другой фильм, но билетов не хватило, а тут на глаза им попадается флаер «Патэмы» — я просто обязан как-то захватить внимание потенциального зрителя, затронуть человека, чтобы они сходил на мой фильм.

— Это ваша первая полнометражная работа. Тяжело было переключаться на новый формат?

— Вовсе нет. Я снял много короткометражных фильмов, переход к полному метру дался легко.

— Недавно Хаяо Миядзаки объявил, что перестает заниматься полнометражной анимацией. Как вы отнеслись к этому известию? Есть ощущение, что сейчас на рынке может приоткрывается ниша, ранее занятая студией Ghibli?

— [Миядзаки] не уходит, он просто чуть отступает в сторону. Уверен, он продолжит трудиться на анимационной почве. Очень жду его следующих работ. Будучи аниматором, о нишах я не задумываюсь — просто хочу снимать фильмы, которые люди бы смотрели. [О нишах] пусть беспокоятся продюсеры.

— Прежде вы большую часть работы над фильмом выполняли самостоятельно: писали сценарий, занимались режиссурой анимации, озвучивали персонажей, монтировали результат. С ростом масштаба постановки пришлось ослабить контроль?

— Ага, раньше я многое делал сам, теперь чуть больше людей помогали. Как-то, знаете, обошлось без неприятностей — у нас подобралась отличная команда. Работали бок о бок, я в любой момент мог оглядеться и увидеть, чем заняты люди вокруг.

— Планируете снять еще один фильм о мире, где происходит действие «Патэмы»?

— Может быть, вернусь к нему, но не сразу. Пока [в этом сеттинге] я реализовал всё, что хотел, и не так-то легко будет сделать в его рамках еще что-то стоящее. Но я уже занимаюсь следующим проектом, который в корне отличается от «Патэмы». А идей у меня еще много — прямо сейчас в голове не меньше десяти! ■