Постановщик и раскадровщик первого цветного «Астро-боя», режиссер анимации полнометражной «Жар-птицы 2772» Осаму Тэдзуки, автор Megazone 23, руководитель производства телевизионной махины Space Battleship Yamato и других космических опер.

Нобору Исигуро (24.08.1938—20.03.2012)

С детства интересовавшийся мангой, анимацией он увлекся в университете, где тайком (еще не отшумело эхо американской оккупации) исследовал патриотические мультфильмы, снятые в годы войны Хадзимэ Маэдой. Дебютировал с прорисовкой роботов для Tetsujin 28 и боевых сцен «Грендайзера». Открыл крохотную анимационную мастерскую Japan Art Bureau, работавшую по субконтрактам для более крупных игроков. Спасал на студии Mushi Pro сериал Moomin и много лет спустя травил об этом байки в интервью («ведущего аниматора забрали в полицию за превышение скорости, но тот уломал офицеров его отпустить, нарисовав каждому по муми-троллю»). Пожертвовал музыкальной карьерой — в студенческие годы Исигуро играл на укулеле в составе гавайского оркестра — и был одним из редких режиссеров аниме, умеющих прочесть нотную грамоту будущего саундтрека. Основал студию Artland. В 1980-м издал в соавторстве с сэйю Норико Охарой едкую книжку «Границы телевизионной анимации», где предрекал закат отрасли, выпускающей по тридцать рисованных шоу в неделю, — и проработал в этой отрасли еще три десятилетия, поставив легендарный «Макросс» (телесериал и фильм Do You Remember Love?), 110-серийную «Легенду о галактических героях» и недавний рейтросайфай Tytania. С удовольствием летал на аниме-конвенты через океан, выступал с лекциями. Рассказывал, как любит фантастическую технику, но что главный в бою всегда пилот, а не машина, и что эпические драмы о столкновении цивилизаций выстраиваются из глубоко личных историй. Осуждал торрент-трекеры, иногда брался за укулеле. Последние месяцы провел в больнице, не теряя, по словам коллег, бодрости духа. Скончался 20 марта в возрасте 73 лет. На похоронах вместо траурного марша играла музыка из «Космического линкора Ямато». —ВК

46 лет. Рак поджелудочной железы. Четыре фильма и сериал. Стоит добавить — за полтора десятка лет творческой деятельности. Сатоси Кон успел немного. Того, что он успел, с лихвой хватило, чтобы вписать его имя золотыми иероглифами в канон японской анимации. То, чего он не сделал… Как ни ужасно, то, чего Кон не сделал, не сделает уже никто.

Сатоси Кон (12.10.1963—24.08.2010)

Ни в его поколении аниматоров, ни среди «молодой шпаны» попросту не видно сравнимых фигур. Макото Синкай и Мамору Хосода снимают прекрасные фильмы, однако рамок не ломают, предпочитая быть ближе к народу. Хидэаки Анно — единственный, кого можно поставить рядом с Коном, если говорить о размахе и смелости, — те же полтора десятка лет рассказывает, по сути, одну и ту же историю. Но дело даже не в этом. Дело в том, что у каждого — свой путь. Хаяо Миядзаки и Мамору Осии стали патриархами, потому что гнули свою линию, шли напролом, делали то, что хотели делать. Сатоси Кон был из той же породы, он точно знал, чего хочет, и умел добиваться желаемого результата. Его мировоззрение было цельным. Доживи Кон до преклонных лет, он имел бы все шан­сы стать патриархом.

Увы. Когда из жизни уходят такие люди, подхватить выпавшее из рук знамя, как правило, некому. Снять очередной сериал про школьниц могут многие, хотя и это можно сделать по-разному; снять что-то, приближающееся по глубине к «Актрисе тысячелетия» или «Паприке», не под силу никому. Никто из режиссеров, похоже, не задается вопросами, занимавшими Кона настолько, что попытка ответить на них проходит красной нитью через все его работы, начиная со сценария к «Магнитной розе». Как отличить реальность от ее подобия? Личную вселенную от объективной? Что делать, когда чужак вторгается в твое психологическое пространство? Как разрушить персональную башню из слоновой кости? Что есть истина?

Кон отвечает на эти вопросы виртуозно. Он работает со зрительским восприятием, борется с хаосом, помогает одолеть страх, протягивает руку помощи, рассказывает кое-что очень важное о нашей чертовски сложной вселенной. Сюжеты Кона — а они остаются его сюжетами, даже если речь идет об экранизациях — напоминают хитроумные лабиринты, заблудиться в которых легче легкого. Лабиринт безумия в Perfect Blue, лабиринт истории в «Актрисе тысячелетия», лабиринт сновидений в «Паприке» — все они населены чудовищами, все смертельно опасны, и не столько для тела, сколько для духа. Другой творец загнал бы зрителя в лабиринт и умыл бы руки, но для Сатоси Кона создание лабиринтов — не цель и даже не средство. Его фильмы — модели реальности; шаг за шагом Кон показывает, по каким законам эта реальность существует, как победить обитающих в ней минотавров и отличить настоящую нить Ариадны от фальшивых. Это не то что дорогого стоит; это вообще всё, что только может дать один человек другому.

Полнометражное аниме Yume-Miru Kikai (The Dreaming Machine, «Машина снов») Кон завершить не успел, но кто-то его непременно доснимет. Больше фильмов не будет. Остается пересматривать те, что есть. Perfect Blue. «Актриса тысячелетия». «Однажды в Токио». «Агент паранойи». «Паприка». Спасибо вам, Сатоси Кон. —НК